Нет пути к счастью, счастье и есть путь.
На кольце задерживается тонкая мыльная пленка, дуновение и цветной пузырь отправляется в плавание. Проступают зелеными линиями материки, переливаются ярко-голубые краски, переходя местами в угрюмые глубины, а где-то в быстрые лазурные потоки. И вслед за первой ящерицей, уже бежит лохматый властелин этой тончайшей поверхности.
Вот он подбирает камень, затем дубину, облачается в шкуры и кольчугу поверх. Ухватывается за нить науки и плетет из нее кружева. Создает машины больше и сильнее мамонта чинит их, а потом они его. Ему мало воспитывать своих детей, и он порождает кибернетических подростков, делая их сообразительней и быстрее. В его руки попадается малыш атом, человек долго учит его быть взрослее и серьезнее, а малыш первым делом учится убивать.
Оранжевый, слепящее- белый гриб, затем еще один. И как после весеннего дождя… Дуновение ветра, хрупкий шарик стремится сохранить форму, но увы. И не понять что раньше; неосторожное дыхание Бога или грибки, а впрочем, какая разница.
Готовится следующее дыхание, натянутая пленка становится пузырьком. Может этот пролетит дольше…
Вот он подбирает камень, затем дубину, облачается в шкуры и кольчугу поверх. Ухватывается за нить науки и плетет из нее кружева. Создает машины больше и сильнее мамонта чинит их, а потом они его. Ему мало воспитывать своих детей, и он порождает кибернетических подростков, делая их сообразительней и быстрее. В его руки попадается малыш атом, человек долго учит его быть взрослее и серьезнее, а малыш первым делом учится убивать.
Оранжевый, слепящее- белый гриб, затем еще один. И как после весеннего дождя… Дуновение ветра, хрупкий шарик стремится сохранить форму, но увы. И не понять что раньше; неосторожное дыхание Бога или грибки, а впрочем, какая разница.
Готовится следующее дыхание, натянутая пленка становится пузырьком. Может этот пролетит дольше…